Изжить «дедовщину» можно и нужно быстро
(обращение к солдатским матерям)
Уважаемые матери солдат России! Уважаемая председатель Союза Комитетов солдатских матерей!
Можно и нужно говорить и исследовать психологические основы поведения человека, в том числе и в армейской среде. Это хорошо раскрыто в Концепции Общественной Безопасности, являющейся теоретической платформой нашей партии — КПЕ. Можно, нужно и возможно принимать меры к изжитию этого явления из жизни нашего общества и армии в частности. Однако нельзя равнодушно созерцать творимый хулиганами беспредел и оправдывать это тем, что потребуется длительное время для полного изжития этого беспредела. А пока сотни и тысячи юношей остаются калеками или возвращаются домой в цинковых гробах. Так нельзя!
Я утверждаю, что устранить «дедовщину» из жизни воинского коллектива и навести надлежащий порядок можно быстро. Требуется только непреклонная воля, несокрушимая настойчивость и решительность командира, который берётся за это дело.
В моей армейской службе такое было. Я был командиром полка на Украине, расположенном вблизи районного центра Дунаевцы Хмельницкой области. Полк был отличный, дисциплина хорошая и всё шло хорошо. После почти двух лет пребывания в должности в 1983 г. меня направили командиром полка в отстающий полк, расположенный в каменистой пустыне «Бетпак Дала» (Голодная Степь) в Казахстане на берегу озера Балхаш. Задачей полка являлось управление всеми спутниками нашей страны различного предназначения. Надо было по команде из Москвы их включать, выключать, измерять параметры движения, следить за температурой внутри спутников, состоянием батарей и т. д. Работы было очень много, ведь спутники не остановишь, они непрерывно вращаются вокруг Земли или «висят» над одной точкой. И эта работа велась круглые сутки: и днём, и ночью. На вооружении было много антенн, передатчиков, приёмников, вычислительной техники, средств связи и т. д. Численность округлённо была такая: 1 000 солдат и сержантов, 500 офицеров, 100 прапорщиков плюс рабочие и служащие Советской Армии, которыми являлись жёны офицеров, так как никакой работы вокруг не было. Городок стоял изолированно, где всё было своё: свой водозабор, котельные, жилые дома, детский садик, казармы, столовые, технические здания и т. п. Единственное неавтономное — надо было ежедневно возить за 30 км. в школу 140 детей.
Прежние командир и его заместители довели полк за грань развала. Водоподготовка на водозаборе не работала, котельные стояли, система тепло- и водоснабжения (ввиду скальных грунтов расположенная на поверхности) имела множеств течей. Такое состояние тепло- и водоснабжения привело к тому, что в полку свирепствовали дизентерия и гепатит. Забота вышестоящих начальников в первую очередь о сложной технике привела к тому, что быт солдат, офицеров и членов их семей был ужасный. Представляете, если отопления зимой нет и нет горячей воды вообще? На 1 000 солдат столовая на 400 посадочных мест и баня на 50 человек! Казарменных помещений не хватало и солдаты спали на койках в два яруса, причём в одной казарме размещались два-три подразделения. Из 57 автомобилей на ходу было только 5! Можно и далее рассказывать про все беды и проблемы. Но главное — это дисциплина. В полку была страшная неуставщина («дедовщина»). Только за время приёма должности (7 суток) у 8-ми солдат были сломаны челюсти и разбиты барабанные перепонки. Солдаты были грязные, худые, голодные. Офицеры ночью боялись заходить в казарменные помещения — в них кидали камнями.
Передо мной встал вопрос: «Что делать?» Медлить было нельзя. Надо сказать, что вышестоящие начальники сменили весь бывший состав командования части. И мои новые заместители были настроены также решительно, как и я. Забегая вперёд скажу, что у нас впоследствии сложилась дружная команда единомышленников. Я поставил вопрос так: «Кто командует полком: я или хулиганы?» И мы стали действовать. Конечно, в газете всего описать невозможно. Ситуация усугублялась тем, что практически все офицеры были молодыми и ничего другого кроме этого беспорядка за время короткой службы не видели. У них не было образа того, как должно быть. Направления работы были выбраны такие (конечно, они складывались не сразу, это сейчас их можно систематизировать, а тогда приходилось действовать по обстоятельствам и принимать решения «по ходу дела»):
1. Обустроить быт людей, сделать его нормальным.
2. Наладить жизненный ритм части, сделать его чётким и упорядоченным.
3. Установить очень жёсткий контроль за солдатами и сержантами. Сделать так, чтоб они всегда были под контролем офицеров. Всегда — круглые сутки.
4. Ликвидировать все внешние проявления «дедовщины» (внешний вид, форма одежды).
5. Не оставлять без внимания и мер ни одного случая неуставных взаимоотношений.
Это всё в общем. А конкретно это выглядело так (приведу лишь некоторые «приёмчики»).
Ночью в спальном помещении стал дежурить офицер. Посреди казармы стоял письменный стол, горела настольная лампа, офицер читал книгу. Утром он шёл отдыхать домой. Ночные издевательства прекратились. Зарядка проводилась в масштабе части под моим личным руководством и руководством командиров подразделений. Бег 5 км. ежедневно. Причём в казарме никто не оставался, даже уборщики (обычно «деды» через это уклонялись от зарядки). Все больные и освобождённые от зарядки выходили на плац и под руководством начальника медицинской службы осуществляли прогулку, а тот всех их знал и пересчитывал. Улизнуть было невозможно. К столовой силами дембелей за 1 месяц (работали круглые сутки) была сделана пристройка на 400 посадочных мест, после чего приём пищи стал осуществляться не в 3 смены, а в одну. Это сразу упорядочило весь распорядок дня и решило многие вопросы. Столы на 10 человек были заменены столами на 6 человек. Во время приёма пищи в самом начале «экстренных мер» практически у каждого стола стоял офицер и следил за порядком. Мясо я приказал готовить только порционно, а не всякие там «рагу», когда «дед» берёт кусок мяса, а молодому достаётся подливка. Надо было видеть благодарные глаза молодых солдат, которых перестали объедать. Утренние осмотры проводились в масштабе части на плацу под моим руководством. Обязательным вначале был полный телесный осмотр до «без трусов». При обнаружении синяков шло разбирательство «до самого конца». Иногда оно длилось 2-3 суток, но виновного мы находили обязательно! Пришлось открыть свою собственную гауптвахту.
К бане также за 1,5 месяца была собственными силами сделана пристройка на 100 мест! И подразделение мылось всё целиком под руководством командира. Там также проводился телесный осмотр. Все внешние проявления «дедовщины» устранялись самым жёстким способом. Стрижка для всех была установлена очень короткая — бокс, полубокс. Все ушитые вещи у «дедов» отбирались и уничтожались на месте. После чего им приходилось маршировать в трусах или в майках. Потом им давали поношенное обмундирование. Вся личная одежда (шинели, мундиры, гимнастёрки) маркировались хлоркой изнутри — фамилия и инициалы, что не позволяло «дедам» забрать новое обмундирование у молодых солдат.
Всё это сопровождалось огромной воспитательной работой: беседы, разговоры по душам и т. п.
Был установлен порядок, что в том подразделении, где не было нарушений дисциплины («дедовщины»), дембеля увольнялись в день выхода приказа Министра обороны об увольнении. Эта мера резко изменила ситуацию. А убедившись один раз, что данное мной обещание выполняется, следующие призывы вели себя совсем по другому.
Каждую среду ночью был 10 км. марш бросок, где вместе бежали все офицеры, прапорщики, солдаты, сержанты, причём с полной выкладкой, причём я бежал впереди всех. Заканчивали марш-бросок купанием в озере Балхаш. Летом, в жару, купание было 3 раза в день. И если раньше командиры запрещали купание, что приводило к тому, что солдаты купались тайком, и ежегодно один-два солдата тонули, то такого при мне не было ни разу.
Рассказывать можно много и долго. Спать вначале приходилось по 2-3 часа в сутки. Но все меры дали ошеломляющий результат. Через 3 месяца такой жёсткой работы ситуация изменилась в корне. А дальше надо было только поддерживать установленный порядок. Никакой «дедовщины» в полку больше не было. И солдаты, и офицеры очень скоро поняли, что всё делается для их блага. А вышестоящее начальство стало даже присылать к нам в полк на исправление хулиганов из других частей.
Поэтому я имею моральное право заявить о том, что при желании навести порядок можно быстро. И вопрос надо ставить так: если командир не может справиться с хулиганьём в своём полку, то он не может быть и командиром. И это будет справедливо. Никакие оправдания и разглагольствования не должны приниматься. Кто командует полком: командир или хулиганы? Вот и всё.
Я семь лет был командиром полка и ни одного солдата не отправил в тюрьму, не допустил увечий и смертей. Значить можно достичь такого.
Обращаюсь к комитету солдатских матерей с предложением установить тесное сотрудничество со мной и моими товарищами по партии во всех регионах страны с целью искоренения «дедовщины», этого позорного явления, из жизни армии. Надо чтобы каждая мать безбоязненно отправляла своего сына на службу и не боялась за него, а гордилась тем, что сын служит в армии, чтобы матери знали, что их сыновья вернуться здоровыми и окрепшими и с радостью и гордостью будут вспоминать годы службы.
С надеждой на тесное сотрудничество,
Генерал-майор космический войск
Петров Константин Павлович
http://www.kpe.ru/articles/1420/ , 13.02.06г.
