Грубый проступок и его последствия

Веселые истории из жизни флота
Ответить
Аватара пользователя
MuRena
Глобальный модератор
Глобальный модератор
Сообщения: 1143
Зарегистрирован: 05 янв 2007, 23:41
Откуда: Североморск/Питер
Контактная информация:

Грубый проступок и его последствия

Сообщение MuRena »

Есть флотская народная поговорка, которую нельзя, увы, воспроизвести на бумаге дословно. Суть её состоит в том, что нельзя бесконечно доставлять удовольствие, потому что теряется чувство главного действующего элемента в этом процессе. Когда старпом, доставлявший непрерывную радость личному составу, забывал об этой премудрости, тогда и случались всякие забавные и грустные непредвиденности.
Почему – старпом, а не Командир? Да потому что на нашем корабле действовало традиционное, но доведённое до абсурда разделение труда: Командир управлял в море, на якоре и швартовах же свирепствовал старпом, получивший от сибаритствующего кэпа карт-бланш. Фамилии начальников соответственно распределились: Сивухин и Дубина.
Вот уже почти месяц стоим в Лиепае на бочке в аванпорту. К причалу не ставят по желанию старпома: отработка корабельной организации – дело святое, хлопотное и энергоёмкое. Лейтенанты, которых на корабле двадцать три из сорока трёх офицеров по штатному расписанию, бузят и пребывают в состоянии, близкому к совершению серии грубых проступков. Многие из них уже обзавелись семьями и жаждут сходить на почту или на переговорный пункт, но казарменное положение насаждается и контролируется властной рукой.
Отвезя Командира на катере для заслуженного отдыха, я воспользовался случаем и привёз на борт четыре бутылки коньяка. Формой протеста против существующих порядков мы, впятером, избрали уничтожение данного напитка путём распития. Как только эта акция была успешно завершена, услышали радостную весть: старпом отпускает на сход абсолютно всех желающих.
Сборы и переход к причалу были недолгими, и вот мы уже в почти европейском ресторане “Юра“. За большим столом нас – человек десять. Заказ обычный: для начала по
0,5л “Кристалла“ на лицо, несколько “Шампанских“, бутылка “Рижского Бальзама“ для обозначения респектабельности, ну, и всякое такое. То, что у некоторых внутри уже находилось по 0,4л коньяка, в расчёт не бралось, а зря.
Вечер начинался славно: пьянящее чувства вновь обретённой независимости, тосты и здравицы, варьете – всё это давало новый импульс подутраченным жизненным кондициям. К сожалению, дальнейший ход событий мне придётся реконструировать по рассказам очевидцев. Интенсивность “гремучей“ смеси и её количество лишили нас с другом по последующему несчастью возможности изложить дальнейшее от первого лица.

Ночное просыпание в какой-то невероятно узкой камере лиепайской комендатуры, где я и мой товарищ, артиллерийский комбат Серёжа Цюра, одновременно умещались только на боку, было неожиданным и страдательным. Из всей нашей компании только мы были в ресторане по “штату“, и только нас почему-то арестовали. Титаническим напряжением израненной памяти я вспомнил, что, добиваясь тишины для озвучивания своего тоста за родное училище посредством удара кулаком по столу, Серёга попал в тарелку с заливным. За тарелку, извинившись, мы заплатили, но обидевшийся тостущий от нас ушёл. Это значит, что арестованы мы были независимо друг от друга в различных местах города.
Моё задержание было тривиальным по причине лейтенантской борзости по отношению к военному коменданту гарнизона, а вот друг мой отличился по полной схеме. К тому времени не прошло ещё и полгода после бунта замполита Саблина на “Сторожевом“. Когда этот корабль несанкционированно снялся с якоря, один из офицеров прыгнул за борт и, добравшись до стоящей невдалеке подводной лодки, сообщил командованию о случившемся. Сергей решил действовать по аналогичной схеме.
Из-за разыгравшегося шторма попасть на рейд не было возможности, поэтому в воспалённом мозгу лейтенанта родилась и началась осуществляться гениальная идея. Он вломился в рубку оперативного ОВРа в Зимней Гавани и потряс дежурную службу оглушающим сообщением:
– Играйте тревогу по Флоту! На “Исаченкове“ – бунт!
Расчёт – гениален в своей простоте: на корабль для разбирательства обязательно пойдёт плавсредство с перепуганными начальниками, которое и доставит Серёгу в его каюту для отдыха и подготовки к новому рабочему дню.
Учитывая, что призрак “Сторожевого“ ещё не растворился в сознании местного командования, реакция на сообщение первоначально была истеричной. Когда разобрались во всём, на повестку встала более серьёзная задача – задержание лейтенанта. Ограничение подвижности тренированного под два метра ростом тела потребовало большого количества времени, затраченных сил и физических повреждений от вызванного комендантского наряда.

Поутру, освободившись и пытаясь прийти в себя при помощи кефира в Новой Гавани, мы получили известие, что нас непременно желает принять у себя командир Лиепайской ВМБ контр-адмирал Шадрич. Для обеспечения торжественного приёма на местных сторожевиках для нас нашли военно-морскую форму, а затем в привокзальном ресторане и командира нашей боевой части, который также получил приглашение на официальный раут. Понимая, что сейчас получим передозировку служебных стимуляторов, я всё равно не мог сдерживать периодических приступов нервного смеха: самые длинные военные брюки, которые удалось найти для Серёги, сантиметров двадцать не доставали до щиколоток.
И вот на своей служебной машине нас везёт командир бригады – будущий начальник Главного штаба ВМФ – Селиванов. Рядом со мной, простым военно-морским офицером, сидят: будущий комбриг – мой друг Серёга – и зять Дважды Героя Советского Союза – наш командир боевой части.
– Вы уж как-нибудь в себя дышали бы! А то от вашего перегара и я забалдею! – юморил комбриг, не подозревая, что демонстрирует лейтенантам свою некомпетентность в вопросах распознавания характерных запахов. То, что он чувствовал, было вовсе не перегаром, а чистейшим “свежаком“, излучаемым нашим командиром боевой части, которого вконец разморил горячий воздух автомобильной печки. Мы с трудом удерживали своего начальника между собой плечами, придавая вертикальное положение его обмякшему телу, хотя ещё десять минут назад он крыл нас почём зря:
– Сосунки, вам ещё не водку, а дерьмо через тряпочку сосать надо!
Посадив старшего товарища на стул между завешенными шинелями вешалками в штабе базы, я и Серёжа предстали перед высоким начальником. Адмирал оказался человеком воспитанным и приятным в общении. Он поздоровался с каждым за руку, не кричал, не матерился. Записал наши фамилии к себе в блокнот, ещё раз выслушал комбрига об обстоятельствах нашего пленения.
– Ну что, гусары! Сегодня Член Военного Совета Балтийского флота доложил о ваших подвигах ЧВСу Северного, – эти слова прозвучали звуком похоронного марша по офицерской карьере, и вид “подстреленного“ друга уже не вызывал позывы к смеху. – А с вами я хотел бы познакомиться поближе, – обратился Шадрич к Серёге. – Вы второй лейтенант в истории русского Флота, поднимавший его по тревоге. Первым, если помните, был лейтенант Шмидт.
На вопрос о нашем желании продолжить службу, мы ответили утвердительно, пообещав, что впредь… никогда… ничего… и в этом духе.
– Комбриг, организуй от меня этим весельчакам по пять суток ареста! – прозвучало уже, как поощрение, потому что в соответствии с Дисциплинарным уставом в то время даже командир нашего корабля мог объявить нам по десять…
Комбриг в обратный путь нас не взял. Пришлось вызывать такси, потому что командир боевой части спал в шинели, лёжа между вешалками, и спасти его от стресса, аналогичного нашему, стало делом чести…

Гауптвахта – это военная тюрьма, и пребывание в ней не является героическим деянием. Но позволю себе вспомнить об этих четырёх днях, потому что они были отмечены очередной вехой проникновения в многоликую сущность Флота. Почему – четыре? Пятый день пришёлся на 23 февраля, и мы были амнистированы.
Наша камера имела отдельный вход со двора и закрывалась изнутри. Мы сами топили печь дровами. Там же готовили “тюремный“ чай: пережигали сухари, а затем то, что получилось от этой процедуры, заваривали. С нами сидели два капитан-лейтенанта возрастом под сорок. Оба служили механиками на противолодочниках и обладали уникальными способностями. Один мог часами наизусть рассказывать стихи и выдержки из прозы русских и украинских писателей. Другой с формулами и схемами объяснял нам то закон относительности, то прорехи в теории политэкономии социализма. Было очевидно, что с таким объёмом знаний эти ребята были явно профнепригодными для Флота.
Еду и то, с чем она превращается в закуску, нам доставляли регулярно и в нужных количествах. Но этого было мало, требовался кураж.
В соседней камере литовец Валдис перекладывал печь, и его работу пришли проверить комендант гарнизона и начальник гауптвахты. Один из наших сокамерников немного владел литовским языком.
– Смотрите, какой я сейчас спектакль разыграю! – сказал он шёпотом и двинулся в сторону печника.
Они о чём-то поговорили с Валдисом. Тот громко смеялся и одобрительно кивал головой, в то время как мы и наши тюремщики не могли понять сути происходящего.
– Ну, как! – спросил нас гордый и радостный механик.
– ???
– Да я сейчас в присутствии этих опричников попросил принести нам две бутылки водки, а Валдис сказал, что в честь такого оригинального случая ещё одну преподнесёт – “от заведения“…
Через три месяца выходил срок получения звания старшего лейтенанта, и мы с Серёжей, конечно, ни на что не надеялись. Последовавший вскоре переход на Северный флот и интенсивная учебно-боевая деятельность нашего корабля помешали привлечь нас к комсомольской ответственности за неимением времени и истощением физических кондиций у командования. Не до нас было! Измученный серией подряд сменявших друг друга учений: “Океан-75“, “Прыжок-75“, “Плёс-75“ – помощник командира готовил документы к присвоению очередного воинского звания нашей лейтенантской камарилье оптом в последнюю ночь. Советоваться с командирами и политработниками было некогда. Написать к назначенному сроку он успел только половину представлений, а писать-то начали с БЧ-1 и далее по порядку. Вот так на удивление всем мы с Сергеем, как офицеры БЧ-2, получили старших лейтенантов почти в срок.
А отличникам из боевых частей с большими порядковыми номерами повезло меньше: следующую партию представлений Командующий флотом подписал только через полтора месяца.

Рассказ капитана 1 ранга запаса Ульянича Владимира Алексеевича
vatar
Почетный форумчанин
Сообщения: 966
Зарегистрирован: 19 янв 2006, 18:31
Откуда: Latvija

Сообщение vatar »

Какие дела творились в моей родной Лиепае. :mrgreen:
Только упомянутый Валдис мог быть только латышом,ну не литовское это имя.
С добрым словом и пистолетом можно добиться большего,чем просто добрым словом...
женя
Сообщения: 563
Зарегистрирован: 29 июл 2007, 21:51
Откуда: Kherson
Контактная информация:

Сообщение женя »

Как то был в карауле в 1979 г. на той Гаубвахте г. Лиепая, где сидели товарищи в последствии капитаны 1 ранга.
Среди ночи привозят 3 лейтенантов со стоящих БПК в Новой Гавани., товарищи были что смерть, а привезли туда по причине отсутствия мест или ремонта в комендатуре, а может по тому что наши были и в патруле по городу, ну не это главное и в карауле с нами был корабельный медик. Дана была команда пилюлькину следить чтобы не захлебнулись. Следить то следить но за кем. бедные лейтехи вся ночь просились на свободу, клялись что это в последний раз (как всегда бывает). Но пришло утро и начались разборки пришел мичман хозяин губы и командиры лейтех. Оказалось их забрали из за того что они хотели в базу заехать на такси загруженным шампанским и девчонками. Ни один о произошедшем не вспомнил.
А по поводу кап.лейтенантом с МПК возможно не правда там таких не было к 1978 г.
женя
Сообщения: 563
Зарегистрирован: 29 июл 2007, 21:51
Откуда: Kherson
Контактная информация:

Сообщение женя »

На кораблях Лиепайской ОВРа проходили военную практику учащиеся различных заведений.
В 1977 году на МПК прислали курсантов из Клайпедского мореходного училища, это были курсанты такие что и другим не пожелаешь. 43 суток что они были управы на них небыло. Комдив мастер разговорного жанра изошелся на ничто. Но вот пришли 44 сутки и курсанты как крысы с 6 кораблей днем устроили побег домой не дожидаясь принятия присяги. Дивизионная рубка стояла на против кораблей и окна как полагается к кораблям. Первым выбежал комдив (жаль что без шашки) за ним замполит одного из кораблей (в последствии списанный с кораблей за проф непригодность) С криками СТОЯТЬ ...... дети комдив вырвал пистолет у дежурного по кораблю (матрос срочник) который был на пирсе и открыл стрельбу в воздух. А замполит своей массой под 120 кг. упал на на дежурного у трапа с автоматом пытаясь забрать оружие.
Курсанты с вещами летели по пирсу как чайки, можно было ставить рекорд но увы не судьба. Все обошлось без жертв.
После состоялся разбор полетов. замполиту выговор, матросу объявили благодарность за то что оружие не отдал дураку и одновременно он стал личным врагом замполита.
У замполита спросили а куда бы он стрелял, а он умный и сказал что по бегущей цели.
:D
Ответить

Вернуться в «Веселые истории»